Африка делает ставку на Россию
Африка находится сегодня в активном поиске общественных институтов, которые взяли бы на себя ответственность за крайне необходимое ей ускоренное индустриальное и социальное развитие.
В период промышленных революций, когда масштабная механизация производства, внедрение сборочной линии, швейной машины, двигателя внутреннего сгорания и пр. навсегда изменили мир, Африке оказалась уготована роль поставщика тех ресурсов, которые были необходимы западному миру для ускоренного развития. Но ей самой этого развития не досталось. Вместо этого она получила колонизацию. Фактическое отсутствие суверенитета у африканских государств не позволяло им противостоять колониальным устремлениям развитых метрополий.
Считается, что к началу 90-х годов XX века колониализм в Африке как система был ликвидирован. Однако его тяжкое наследие, прежде всего в части невозможности полноценного самостоятельного использования богатейших сырьевых ресурсов для собственного развития, преследует африканские государства и по сей день.
Африка является одним из очень немногих ресурсоизбыточных регионов мира. Здесь сосредоточена треть мировых запасов полезных ископаемых, включая восемь процентов всего природного газа, 12% нефти, 40% золота, до 90% хрома и платины, около 30% бокситов, более 50% кобальта. Африканские ресурсы отличаются удобством залегания, комфортными условиями их освоения, высоким содержанием руд.
Но сохраняющаяся неоколониальная зависимость континента выражается в том, что не он задает правила на важнейшем и практически единственном доступном для него рынке разработки и экспорта минерального сырья. Он лишь принимает правила, установленные прежними метрополиями.
А правила эти весьма строги и несправедливы по отношению к самой Африке. Например, в 2019 году Европейский инвестиционный банк объявил о прекращении финансирования использования ископаемого топлива. Эту инициативу подхватили мировые институты развития, включая Всемирный банк. Даже Африканский банк развития, который в 2024-2025 годах инвестировал на континенте рекордные 11,1 миллиарда долларов, половину этих средств направил на финансирование мер по борьбе с изменением климата.
Заметьте, что «Таксономия устойчивой деятельности — 2022» самого Евросоюза относит инвестиции в природный газ и ядерную энергетику к категории «переходных» и разрешает их финансирование в пределах своих границ. То есть налицо вопиющие двойные стандарты: в Берлине и Брюсселе природный газ считается необходимым для обеспечения энергетической безопасности, но в Лагосе или Дакаре он запрещен.
И это притом что Африка располагает более чем 125 миллиардами баррелей доказанных запасов нефти и более чем 620 триллионами кубических футов природного газа. И в ней же в 2023 году более 600 миллионов жителей (60% населения континента) не имели доступа к электричеству, а к 2030 году таких будет 670 миллионов.
На международном семинаре ОПЕК в Вене в июле 2025 года Африканская энергетическая палата заявила, что настало время прекратить политику, которая лишает африканские страны капитала, необходимого для индустриализации, роста и избавления миллионов людей от нищеты, и призвала отменить глобальные запреты на финансирование использования ископаемого топлива. Но пока это лишь отчаянный призыв.
Кто же управляет разработкой африканских ресурсов? Сегодня, как и сотни лет назад, это все тот же Глобальный Север, крайне заинтересованный в богатейших африканских недрах. Недавний пример: президент США Дональд Трамп в июле этого года пригласил в Белый доме лидеров Западной Африки — Либерии, Сенегала, Габона, Мавритании и Гвинеи-Бисау. Эта пятерка представляет небольшую долю американо-африканской торговли, но, по выражению Трампа, это «страны с очень ценной землей, богатые полезными ископаемыми и большими залежами нефти». Они действительно обладают огромными минеральными ресурсами, включая марганец, уран, литий, а главное — редкоземельные металлы, крайне востребованные Соединенными Штатами в условиях их резко обострившегося торгового соперничества с Китаем.
Сегодня природные ресурсы Африки эксплуатируются без должного планирования и контроля со стороны государств. Институты технического и экологического надзора, антимонопольного регулирования и финансового мониторинга слабы или отсутствуют вовсе. Как следствие, континент ежегодно теряет около 195 миллиардов долларов из-за нелегальных финансовых потоков, незаконной добычи полезных ископаемых, вырубок, нерегулируемого рыболовства, ухудшения состояния окружающей среды и так далее. Большинство перспективных участков по твердым минералам недоизучено, разведка часто проводится нелегально. Правительства не имеют информации не только о перспективных открытиях, но и о ведущейся на их территории добыче.
Таковы причины вопиющего диспаритета в мире, где население развитых стран составляет 16% от общемирового, а развивающихся — 52%, тогда как потребление минерального сырья находится в прямо противоположном соотношении — 52% и 21% соответственно.
Прямое следствие — массовая нищета! То же Конго производит ежегодно около 40% мирового колтана — сырья для получения тантала и ниобия, используемых при производстве мобильных телефонов, ракетных двигателей и тому подобного — и считающихся критически важными в США, ЕС, Китае и Японии. Однако более 70% населения самой ДРК живут на два доллара в день.
И все же альтернативы опережающему развитию минерально-сырьевого сектора у африканских государств нет. Природный капитал лежит в основе экономики континента и в большинстве африканских стран составляет от 30% до 50% национального богатства. Он крайне необходим Африке для преодоления бедности и развития, драйвером которого в XXI веке становится добыча и переработка сырья с опорой на высокие технологии. Потребность мировой экономики в сырье будет только увеличиваться.
Преодоление потерь от неэффективного природопользования и незаконной деятельности, замена грабительских концессионных форм разработки месторождений справедливыми лицензионными, вовлечение природных ресурсов в международный хозяйственный оборот — наряду с мониторингом их состояния и ответственным сбережением, в увязке с урегулированием базовых демографических дисбалансов и острых кадровых проблем — определяют успех развития Африки в XXI веке.
Именно кадровые вопросы играют здесь ключевую роль, поскольку достижение жизненно необходимого Африке сырьевого, промышленного и технологического суверенитета за счет развития минерально-сырьевого сектора требует целой армии высококвалифицированных специалистов.
Но откуда возьмутся эти национальные профессиональные кадры? Несмотря на известные «благородные» цели колониализма — 3C: Civilization, Christianity, Commerce (цивилизация, христианство, коммерция), его истинным принципом всегда было лишь последнее — коммерческая выгода, для достижения которой на колонизируемой территории не оставляли ничего — ни урожая, ни дохода, ни технологий, ни компетенций. «Цивилизации» в смысле просвещения и развития на деле не было. Подготовка местных квалифицированных кадров, способных самостоятельно вести разработку собственных ресурсов, никогда не входила в планы бывших метрополий. Именно поэтому Африка испытывает сегодня жесточайший дефицит профессиональных работников этой сферы.
По оценкам Всемирного банка, к 2050 году численность рабочей силы в Африке удвоится. В течение следующих 25 лет к населению трудоспособного возраста присоединятся более 600 миллионов человек, что станет крупнейшим и самым быстрым демографическим сдвигом в новейшей мировой истории.
Однако на сегодня только 24% занятых в регионе относятся к категории «оплачиваемых», большинство выполняет неквалифицированную, низкооплачиваемую работу. Это препятствует социально-экономическому развитию, ограничивает перспективы социальной мобильности и возбуждает протест, прежде всего молодого населения, которое чувствует себя в ловушке бедности. Такие проблемы уже вылились в недавние массовые выступления «Поколения Z» на Мадагаскаре, в Кении и Нигерии.
В этих условиях Африке жизненно необходимо найти новую модель роста, позволяющую создавать качественные рабочие места в больших масштабах, и основой такой модели должна стать сфера университетского образования и научных исследований. Именно к этому призывали участники ежегодного научного саммита — Science Summit 2025, прошедшего в рамках сессии Генассамблеи ООН в конце сентября в Нью-Йорке.
Но для этого Африка обязана добиться собственной значимой роли в определении глобальных научных и образовательных стандартов, в области научной этики, в управлении искусственным интеллектом, открытой науке, что позволило бы укрепить ее суверенитет и геополитическую автономию.
Африка должна стать равноправным соавтором в мировой науке, чтобы научные основы не импортировались извне, а разрабатывались с учетом африканского контекста. Одновременно африканским государствам необходимо сосредоточить усилия на подготовке и всесторонней поддержке, расширении прав и возможностей следующего поколения африканских научных лидеров, которые смогут определять будущее как своего континента, так и глобального прогресса. Африканские университеты должны не просто производить и передавать знания, но воспитывать специалистов, которые могли бы управлять институтами, влиять на политику, укреплять и расширять исследовательскую экосистему.
Однако перестройка высшего образования в Африке представляет собой нетривиальную задачу. По данным Экономкомиссии ООН для Африки, большинство стран здесь не достигают среднемирового показателя охвата высшим образованием — 35%, не говоря уже о Европе и Северной Америке, где он составляет 79%. В государствах же к югу от Сахары данный показатель составляет всего девять процентов.
В странах Глобального Севера доля студентов, успешно завершивших программы высшего образования и получивших университетский диплом, за последние 20 лет выросла на 16 процентных пунктов — до 45%. Средний африканец мог бы за каждый дополнительный год обучения увеличивать свой доход на 11,4%, что стало бы наибольшей отдачей от образования по сравнению с любым другим регионом мира, но этого пока не происходит. В странах к югу от Сахары доля студентов, успешно завершивших учебу, выросла за 20 лет всего на 1,4 п. п. и составляет сегодня лишь четыре процента.
Подготовка в африканских вузах не дает компетенций, требуемых местной экономике. Образовательные программы ориентированы преимущественно на госсектор, в то время как знания и навыки, необходимые частному сектору, игнорируются. Это обуславливает высокий уровень безработицы из числа лиц с высшим образованием. Среди компетенций, которых не хватает выпускникам африканских вузов, ООН называет, в частности, те, что необходимы минерально-сырьевому сектору. Дефицит специалистов в горнодобывающей промышленности сдерживает инвестиции и развитие отраслей, а также наций в целом.
Помимо внутренних проблем, высшее образование для Африки сталкивается и с серьезными внешними вызовами. Конфронтационная позиция нынешней американской администрации в отношении вузов и рост популизма во всем мире привели к ограничениям при поступлении в вуз по национальному и расовому признакам, визовым препонам, сокращению международного финансирования образовательных программ для Африки. Равный доступ к высшему образованию, справедливость и успех в нем столкнулись уже не с техническими, а с идеологическими препятствиями.
Ожидается, что к 2034 году общее число студентов университетов в Африке увеличится на 64 миллиона — это больше, чем население Италии. Однако вероятность получения высшего образования у самых бедных молодых людей по сравнению с наиболее обеспеченными здесь в 33 раза ниже, тогда как в странах Запада этот разрыв не превышает 1,4 раза.
И все же старые, устоявшиеся университетские системы Европы и Северной Америки не могут служить образцами для подражания в вопросах равенства, как и старые, престижные вузы по всему миру. Они создавались, когда высшее образование было прерогативой элиты, и на этой основе строили свою культуру и репутацию. Африке же необходимо высшее образование и вузы, которые будут обеспечивать равенство и компетенции. Они должны быть тесно связаны с экономическими и социальными потребностями и основываться на афроцентричном подходе в обучении.
Требуется принципиальное усиление роли вузов и структурный сдвиг трудоустройства в сторону крупных компаний, прежде всего минерально-сырьевого сектора, которые могут стимулировать рост производительности, снижая затраты на ведение бизнеса и инвестируя в рабочую силу.
Что может предложить Африке Санкт-Петербургский горный университет императрицы Екатерины II? В 2023 году в нашем вузе был создан Консорциум технических университетов «Недра Африки». Цель — обеспечение кадрового, технологического и управляющего суверенитета африканских государств путем консолидации и координации ресурсов университетов и научных организаций на принципах панафриканского сетевого взаимодействия. Эта форма сотрудничества привлекает множество профильных вузов Африки.
Причин тому несколько. Одна из них — Горный успешно реализует пилотный проект по модернизации высшего образования в России, его перевода с непригодной в инженерном деле Болонской системы на передовую, целостную, фундаментальную и в то же время практико-ориентированную подготовку высококвалифицированных специалистов, обладающих устойчивым мировоззрением, передовыми знаниями и компетенциями именно в тех областях, которые более всего необходимы Африке.
Санкт-Петербургский горный университет был выбран на эту ответственную роль не только как первое высшее техническое учебное заведение России, но и как вуз, научно-образовательный потенциал которого, по оценке рейтингового агентства QS, входит в пятерку лучших среди всех университетов мира по профильному направлению «Инженерное дело — добыча полезных ископаемых и горная промышленность».
Уже сегодня мы оказываем конкретную помощь африканским партнерам в виде международной образовательной программы профпереподготовки «Управление объектами недропользования». Она направлена на обучение не студентов, а руководителей предприятий, которые должны уметь эффективно управлять как производственными, так и бизнес-процессами для результативной работы минерально-сырьевого сектора.
Это обуславливает особый интерес к взаимодействию с Санкт-Петербургским горным со стороны многих африканских вузов — и не только минерально-сырьевого направления. Достаточно отметить, что мы оказались единственным российским университетом, который был приглашен на недавнюю Генеральную конференцию Ассоциации африканских университетов — наиболее авторитетной межафриканской структуры в сфере высшего образования, основанной в 1967 году и объединяющей 400 вузов.
На конференции особо подчеркивалось, что предложения Санкт-Петербургского горного университета полностью отвечают положениям стратегического панафриканского документа — «Повестка дня до 2063 года», который призывает к «преобразованию, росту и индустриализации наших экономик за счет использования природных ресурсов и увеличения их стоимости путем реализации Плана действий по промышленному развитию Африки, Концепции развития горного дела в Африке, создания Центра по разработке полезных ископаемых в Африке».